Цена его коварства - Страница 23

— Ей не помешало бы пообщаться с настоящим другом, — сказал тогда Говард.

— Она не хочет со мной говорить, — пробормотала я. — Она меня ненавидит.

— Не совсем, — поправил меня отчим. — Больше всего она ненавидит саму себя.

Телефонный звонок прогнал воспоминания. Эдвард, сжав зубы, взял трубку:

— Руперт! Что, черт возьми, тебе нужно?

Прижав трубку к уху, он стал расхаживать по кабинету, отрывисто произнося какие-то непонятные финансовые термины… Что заставило его забыть обо всем — в том числе обо мне, сидящей полуобнаженной у камина?

— А я говорю тебе, — жестко проговорил он. — Если ты не разберешься с этой проблемой, акционеры не простят… Нет, это не моя ошибка. В сентябре, когда я занимался этим делом, все было в порядке.

Некоторое время он молча расхаживал взад-вперед, затем едко произнес:

— О, прости, что я доставил компании неудобства, чуть не погибнув и проболев несколько месяцев! Но даже полумертвый я вдвое лучше тебя… Нет, это ты послушай! Если сделка сорвется, это будет твоя вина! И совет директоров узнает. — Он остановился — плечи напряжены, зубы крепко сжаты. — Я знаю, чего ты добиваешься, негодяй! Но это у тебя не пройдет! «Сен-Сир Глобал» принадлежит мне!

Я тихо сползла со стула и стала собирать разбросанную одежду. Продолжая слушать, Эдвард внимательно следил за мной. Его лицо посветлело при взгляде на алые кружевные бюстгальтер и трусики — подарок, который я сделала ему на Рождество. Я натянула длинный хлопчатобумажный свитер и черные трикотажные легинсы. Он нахмурился.

— Буду завтра, — отрывисто бросил он в трубку и дал отбой. Затем повернулся ко мне. — Раздевайся обратно. Мы еще не закончили. Ты выигрываешь.

Он попытался обнять меня, но я вывернулась из его рук:

— Ты едешь в Лондон?

— Срывается сделка ценой в миллиарды. Я уезжаю рано утром.

— В первый день нового года?

— Мой кузен пытается сорвать ее. Когда я решу проблему со сделкой, я соберу акционеров и потребую выкинуть его к черту…

— Что?

— Всего лишь из совета директоров, — улыбнулся Эдвард. — Не считай меня чудовищем. У Руперта есть жена и детишки, с которыми он практически не видится. Избавившись от директорских обязанностей, он сможет больше времени проводить с семьей…

— Ты и сам мог бы от них избавиться, — проговорила я.

— Но у меня нет семьи. — Он чмокнул меня в нос. — Мне нельзя доверить даже цветок в горшке.

— Это неправда.

— Увы, правда.

— А как же Цезарь?

— Миссис Макуиттер возвращается завтра. Она позаботится о нем. А мне надо ехать.

— Ясно… — Я всеми силами старалась удержаться и не броситься с рыданиями к нему в объятия. — Значит, мне пора собирать вещи.

— Конечно, — рассеянно сказал он. О боже! Я, конечно, не думала, что наше расставание разобьет ему сердце, но все же, после этих дней вместе я надеялась, что кое-что значу для него…

Ну и дура!

— Отлично. — Я попыталась улыбнуться. — Посмотрю, когда ближайший рейс на Лос-Анджелес. Говард как раз предложил мне сняться в массовке. Наверное, это забавно — быть зомби. Говорят, в Нью-Мехико очень красиво…

— Ты о чем? — Эдвард взглянул на меня.

— Завтра ты отправляешься в Лондон. Значит, мне нет смысла оставаться здесь.

— Разумеется.

— Тогда нам пора прощаться. — Я изо всех сил старалась казаться спокойной.

Его брови поползли вверх.

— Ты бросаешь меня?

— Ты же сам сказал, что мне незачем оставаться!

— Тебе незачем оставаться в Пенрит-Холле, — терпеливо объяснил он. — Ты едешь со мной в Лондон.

Я смотрела на него, не в силах уразуметь смысл его слов:

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? В Лондон?

— Да, в Лондон.

— А что я там буду делать? — спросила я, с трудом скрывая радостное облегчение, охватившее меня при этих словах.

— Могу опять нанять тебя в качестве физиотерапевта, — предложил он.

— Это смешно. Тебе уже не нужен физиотерапевт.

— Тогда будешь моей любовницей на полную ставку.

— Значит, я буду жить в Лондоне, чтобы проводить с тобой время в постели?

— Считай это отпуском.

— Но у тебя-то не будет отпуска! Ты все время будешь занят на работе.

— По ночам я свободен. — Он озорно ухмыльнулся. — Буду твоим мальчиком для развлечений. Можешь развлекаться со мной всю ночь. — Он подошел ближе. — Как раз то, что ты во мне любишь, а?

«Я люблю в тебе все!» — хотелось крикнуть мне. Но это было последнее, что Эдвард хотел бы услышать.

По нашему соглашению нас связывал лишь секс, и не более. Я смотрела на него, освещенного пляшущим пламенем камина, все еще в одних спортивных шортах. Мощный торс, накачанные бицепсы, мускулистые бедра… Секса вполне достаточно, сказала я себе.

— Диана? — Он вопросительно смотрел на меня. Я вспомнила, что так и не ответила ему.

— Конечно, это мне нравится больше всего. — Я покачала головой. — Что еще в тебе может привлекать?

— Бессердечная женщина, — вздохнул он, подходя ближе. Уткнувшись в меня лицом, он положил руки мне на грудь. Соски тотчас напряглись, явственно проглядывая под тканью легкого хлопчатобумажного свитера и тонким кружевом бюстгальтера.

— Позвольте обслужить вас, миледи, — шепнул он.

Встав на колени, Эдвард прильнул губами к одному из сосков. Свободной рукой он накрыл вторую грудь, а мгновение спустя стал ласкать ее ртом. Свитер исчез в мгновение ока, за ним последовал бюстгальтер. С удовлетворенным рыком он прикоснулся губами к моей обнаженной коже. Я закрыла глаза, бессильно откинув голову. Его губы были горячими и мягкими — шелк и сталь. Я дрожала от желания — как и в первый раз, когда он прикоснулся ко мне. Как будто мы не занимались любовью четырежды в день, каждый день, все эти десять дней.